Программа восстановления данных запущена.
На выполнения задачи требуется 7 часов 54 минуты 40 секунд.
Темнота, но не пустая и холодная. Темнота наполненная и живая, словно под этим непроницаемым колпаком бьет ключом жизнь. Сотни, тысячи невидимых крохотных организмов, неподвластных чужому разуму. И шепот, голоса проникают в сознание, играют с ним в свои игры, увлекая и перемигиваясь. Тишина оглушает, тишина скользит удавом, сжимаясь вокруг груди, сдавливая шею, опасно улыбаясь оскаленной пастью. Бесконечное пространство, в котором тесно. Безлюдное пространство, в котором задыхаешься от чужого присутствия. Безвоздушное пространство, в котором захлебываешься горячим ветром.
Центр. Спокойствие. Точка Ом. Умиротворение. Полное восстановление в состоянии сна без снов. Только черное пространство сознания, где центр – он. Расслабленно, с закрытыми глазами, положив руки на колени и выпрямив спину. Шею обжигает сухое горячее дыхание, волоски ровным строем становятся по стойке смирно, ротой вышколенных солдат. Но сердце продолжает биться медленно, лениво, словно с отвращением гоняя холодную и густую кровь по венам. Удар. Удар. Удар. Идеальное спокойствие арктических льдов. Удар. Удар. Удар. Расстояние между ними – минута. Расстояние между ними – тысячи миль.
Зверь мягкими лапами касается расслабленной спины, а глаза его алыми фонарями светятся в живой темноте. За мягкими лапами скрываются острые, как лезвие бритвы, когти, распарывающие толстую скандинавскую кожу, словно масло. На лице скандинава – улыбка. Умиротворенная, спокойная, хотя спину его покрывают тонкими струями ручьи крови. Они, как алый плащ, стелятся по ней, обвивая и накрывая, словно Зверь решил, что ему холодно, что нужно срочно надеть на него это импровизированное покрывало.
Боль уходит, даже не появившись, а тихое рычание, раздающееся над ухом, оглушает. Повторяющаяся каждое «восстановление» история, не сон. Он уже давно не видит снов, он уже забыл, как это происходит. Закрывая глаза ночью, он знает, что просто откроет их через какое-то время. Просто моргнуть, понимая, что прошло несколько часов. Часов сна.

Данте сел на кровати, морщась и взъерошивая и без того спутанные за ночь волосы, кидая взгляд на часы. Время-то детское. Спать можно было бы еще, да и глаза не открываются почти, соглашаясь с сонным разумом. Какой-то звук на грани сознания – резкий, острый, неприятный – режет слух, раздражая и заставляя снова морщиться. Норвежец медленно спустил ноги на пол, посидев так еще минуту, после нехотя встал и отправился в ванную, чтобы принять душ.
Вода приятно стекала по телу, но – как назло! – не бодрила, а лишь еще сильнее показывало то, насколько он устал. А в голове билась одна мысль – до полного восстановления дееспособности 2 часа 34 минуты 17 секунд. Капли убегают вниз с ресниц, с волос, с губ, словно боясь, а Данте стоит с закрытыми глазами, упершись локтями в темную стену.
- I sin helhet det å bli frisk av data ville finnes inne om to timene*, - монотонно, глухо, почти не разжимая губ. Резкий удар по крану, и вода прекращает свой бег, а Данте, чуть пошатываясь и даже не смотря на себя в зеркало, выходит из ванной, обернув полотенце вокруг бедер. Он даже не вытирается, такие простые задачи не в его интересах, потому как одна из первых мыслей, что появляется в голове – виски. Почему именно он? Почему не кофе? Трудно понять, но молодой человек и не собирается этого делать. Ах, да. Еще найти источник того отвратительного звука.
А раз появилась мысль – надо ее выполнить.
Взъерошенный, лохматый, заспанный – Данте направился вниз в одном полотенце, чуть придерживаясь за перила. Конечно, он не раз тут ходил даже в нетрезвом состоянии, но вот только желания навернуться не было, совсем нет. По коридору гостиная – ноги автоматически несут туда, чтобы проведать бар, вот только... Голос.
- Hva helvetet går opp på? – с губ срывается недоуменная фраза, а рука взъерошивает  мокрые, и без того лохматые волосы. Впрочем, вопрос задан на автомате, потому как сам норвежец еще не до конца проснулся, а потому не мог в достаточной мере понять и осознать, что же все-таки происходило. Может, потому он и обратился с этим вопросом к присутствовавшему помимо него в этой комнате человеку? Но вот только… Не факт, что этот человек знает норвежский. Но кого же волнуют такие мелочи?
- Jeg kan ikke oppfatte hva går opp på. Jeg jsut nød å erindre. Jeg rettferdig nød å sove lite bit flere***, - немного растерянно и монотонно, сонно щурясь и непонимающе глядя на миловидную девушку, которая каким-то образом оказалась у него дома.

*Полное восстановление данных произойдет примерно в течение двух часов.
**Что за черт тут происходит?
***Я не могу понять, что происходит. Мне просто нужно вспомнить. Мне просто нужно поспать еще немного.

Рука скользнула в волосы, словно пытаясь расчесать их, зачесать назад, а сонный и ничего не понимающий взгляд нашел шоколадные глаза девушка. Мозг отказывался понимать, кто это такая, что она тут делает и, собственно, что будет дальше. Если бы Данте сейчас выспался, если бы его ничего не разбудило до конца восстановления, он был бы совершенно собран и прекрасно помнил все произошедшее ранее. Вот только разбудили его часа на два раньше, а потому он сейчас пребывал в состоянии “Loading…”. Кто бы увидел его сейчас – не поверил. Растерянно-рассеянная полуулыбка, и ленивая мысль в голове, что девушка говорит не на его языке. На языке, который его сознание сейчас не в состоянии воспринимать.
- Hva helvetet er denne omgangsspråk?* - Данте качает головой, недоуменно глядя на темноволосую и – что тут говорить? – милую девушку, которая стоит напротив него. Очаровательный румянец на щеках, вежливый поклон, смущенное выражение лица – это все не могло не способствовать благодушному расположению норвежца к этому прелестному созданию. Тем более тогда, когда он весьма плохо соображал, а потому основывался лишь на каких-то базовых инстинктах гостеприимства и радушности.
Critical error.
Программа восстановления данных не может продолжить свою работу. Повторить попытку?
А потому пока остается лишь недоуменно морщиться, ничего почти не соображая, и странным взглядом смотреть на девушку. Японку, судя по ее внешности. Может, она девочка понятливая? Может, до нее дойдет, что что-то здесь не так, где-то тут кроется неслабый такой подвох? Что сейчас это создание надо просто выпроводить досыпать то самое время, которое он не доспал? А через пару часов он сам проснется, как по будильнику, только вот не будет помнить ничего из того, что происходило в этот краткий момент бодрствования. Но зато у него будет прекрасно работать голова, а вчерашнее не будет казаться чем-то непонятным, забытым и трудным.
- Hva er du gjør her over? Vil du oppfatte meg? Jeg kan ikke oppfatte du. Jeg ikke gjør det vite**, - лохматый и растерянный, он был похож сейчас на мишку, которого вытащили из берлоги во время зимней спячки. Как говорится, поднять – подняли, а разбудить забыли. Вот и сейчас у него было лишь одно желание – отправиться досыпать. Точнее, о нем трубил организм, которому не хватило всего ничего. А сам же норвежец выглядел весьма неадекватно, если не сказать, что еще хуже. Хотя, конечно, куда уж там.
- Finne meg ettall tid***, - внимательно (по крайней мере, так казалось ему) посмотрев в глаза темноволосой девушке, Данте оперся руками о стол, неторопливо размышляя о том, что все вокруг так мило плывет куда-то. А еще несколько кружится, но это ведь даже забавно, верно? Будто вернулся в самое детство, когда два маленьких мальчика с визгом катались на карусели. Только вот потом выяснилось, что старшего сильно укачало, тогда как младшему – как с гуся вода. Зато пришло запретить себе радоваться таким вещам, как карусели, ведь один он туда не пойдет, потому что не интересно без брата. А брат, к сожалению, не переносит их.
- Hva dag er dags dato****? – чуть хрипло, немного закашлявшись. Когда же он уже, наконец, поймет, что девушка не понимает его язык? Что стоит вспомнить японский, на котором он разговаривает обычно здесь? Наверное, когда он вернется в адекватное состояние.
Critical error.
Внутренняя конфигурация некорректно настроена.
Легкий кашель немного сгибает и заставляет приложить ладонь ко рту, а на губах чувствуется медный привкус. Да что здесь, черт подери, происходит?! Впрочем, гневная мысль быстро пропадает, примятая и замятая сонным покрывалом, что сейчас было «накинуто» на норвежца.

*Что это к черту за язык?
**Что ты здесь делаешь? Ты понимаешь меня? Я тебя не понимаю. Я не знаю.
***Стукни меня разок
****Какой сегодня день?

Прикосновение к плечу заставило норвежца вскинуть голову: рефлекторно, чуть неистово, словно сейчас он был не дома, а где-то во «вражеском стане». Встретиться взглядами с уютной девушкой – как неадекватный Данте сейчас окрестил японку, каким-то макаром попавшую к нему в дом – и тут же расслабиться, возвращая во взгляд и движения свойственную сонным медведям леность и мягкое непонимание. Она что-то говорит, пытается донести до юноши мысль – умную, наверное – но все-таки он никак не может заставить себя понимать чужой и звучащий очень забавно и по-детски язык.
- Mi capisci? Dimmi come che Ÿ andare acceso pregare*, - он пытается изменить тактику (да, он сейчас просто гений) и изменить язык, на котором разговаривает с уютной девушкой, но, видимо, совсем зря. Но он же не обязан знать, знает ли среднестатистический японец/японка итальянский язык. Еще логично – норвежский язык редкий, непонятный, экзотический, его можно не знать, но итальянский… А попытка не пытка, верно?
В голове какая-то подозрительная пустота, отзывающаяся гулким эхом, и полное отсутствие какой-либо мыслительной деятельности. Данте внимательно проследил за действиями девушки, склонив голову на бок и  пытаясь разобраться с ее жестами. В мозгу что-то щелкнуло – ты, идти, спать. Можно попытаться сложить это в одно целое, но…
Я. Идти. Спать. Что-о-о-о?
Чуть мотать головой, словно отряхиваясь, и с видом непонятливого медведя продолжить молча следить за девушкой взглядом, даже не собираясь пока действовать. А что действовать, если ты совершенно не понимаешь, что от тебя требует милая и уютная девушка? Нет, можно попытаться что-то… что-то…
Connection lost.
Чуть отстраниться назад и совершенно неадекватным взглядом смерить свою гостью. Потом легкий и быстрый взгляд в сторону второго этажа с отразившимся на обычно невозмутимом лице мыслительным процессом. О, да! Просветление и сверкнувшие голубые глаза, после чего Данте молча кивнул – он теперь, видимо, решил уже не разговаривать, ведь все равно его не понимают – и подхватил под руки девушку, весьма быстро и ловко, даже почти не шатаясь, отправляясь на второй этаж в свою спальню. Он даже не обратил внимания, сопротивлялась ли японка или же потеряла на некоторое время дар речи от столь неожиданного поведения, но это позволило ему безболезненно прибыть к себе, сладко и широко зевая и мягко трепля ее по волосам.
Нет, он точно потерял остатки адекватности где-то в пути, потому как уютная девушка, которую он мило прижимал к себе, искренне считая ее маленьким плюшевым мишкой, с которым просто обязательно надо спать. Что сейчас у него в голове творится? Да тут и черти ноги сломят, не считая рук, если они попробуют передвигаться на них, и своих бедных рогов, просто за компанию. А потому… кто знает? Может, он сейчас вернулся в своем неадеквате в детство, а может, просто премило временно сошел с ума. Об этом, к сожалению (или к счастью?), история умалчивает.
На факт оставался фактом: не обращая внимания на сопротивление японки, норвежец нежно (даже удивительно, насколько он может быть не таким холодным и ледяным) погладил ее пол голове, после чего устроил ее на кровати рядом с собой, мягко обнимая и зарываясь носом в темные волосы уютной девушки, щекоча своим дыханием сзади ее шею. Впрочем, едва только его голова коснулась подушки, он тут же отключился, как компьютер. Ровное и спокойное дыхание, размеренный стук сердца и импровизированный мишка в объятиях. Ну а кого уже волнует, что этот самый мишка может быть даже несколько шокирован и против? Нет, может, какое-нибудь общество по защите прав животных или, например, Greenpeace, но только вот ни тех, ни других в радиусе пяти километров от дома не наблюдалось (а дальше – кого волнует?), потому оставалось только догадываться.
Программа восстановления данных снова запущена. Продолжить?
Да.

* Ты меня понимаешь? Скажи мне, что происходит? (ит.)

Процесс восстановления данных продолжен.
85% завершено.
Спасительная темнота окутывает мягким покрывалом, расслабляя и успокаивая. Живая темнота, ласковая – она похожа на уютного родственника, присутствие которого очень дорого для человека. И в этой темноте скрывается темное существо, сверкая алыми глазами, мягко сжимая и разжимая когти, словно пытаясь их вонзить во что-то трепещущее, почувствовать дрожь и страх. И красное безумие, перевязанное белой ленточкой, словно какой-то странный подарок, словно слепая насмешка над праздничным настроением, над светлым чувством радости от праздника.
Белый. Алый.
Альбинос.
Нервное рычание, а тело выгибается дугой, теряя свое спокойное состояние в точке Ом. Теряется равновесие и спокойствие, а темнота становится врагом, убежищем зла, которое подстерегает в каждом углу – теперь этому пространству недостает мягкости и уюта, оно потеряло гостеприимность и живость. Пустота. Отсутствие всего. Сжимать голову руками, беззвучно раскрывая рот в крике, слыша бьющий по ушам вой.
94% complete.
Critical error.
Восстановление временно остановлено.
Б-е-с-к-о-н-е-ч-н-ы-й. Царапать горло, задыхаясь и захлебываясь собственной кровью. Пытаться соскрести это ненавистное клеймо, знак принадлежности кому-то. Зверь мечется в пространстве, прижимая уши и скуля, взрывая пол под ногами острыми когтями. Или это уже потолок? Все перемешалось, все сдвинулось и завертелось, выбивая из равновесия и спокойствия. Хочется вертеться волчком, словно пес, которому на загривок попали угли. Скулить, жалобно стонать и хрипеть. Прижаться к земле и, просительно повиливая хвостом, ползти, ища расположения своего хозяина. Хозяина.
Никогда, слышите? Никогда.
Восстановление продолжается.
97% завершено.
Тихо зарычать, изгоняя любое воспоминание из головы, возвращая спасительное спокойствие и снова запуская процесс восстановления. Один. Свободен. Равнодушен. Спокоен. Привычка. Сложить руки на коленях, закрывая глаза и медленно вдыхая и выдыхая. Успокоить Зверя, успокоиться самому. Все хорошо. Один.
100% complete.
Восстановление данных завершено успешно.
Закрытие программы.

Норвежец открыл глаза примерно за секунд тридцать до того, как зазвонил его телефон. Привстав на постели, он дотянулся до трубки, лежавшей на тумбочке, и приложил ее к уху, слушая голос своей новоиспеченной начальницы. Ничего приятного он не сказал, но зато вызвал на работу, чтобы вытащить ее – право, она умеет попадать в дурацкие ситуации – из полицейского участка. Отвечать ей не надо, видимо, раз она сама бросает трубку, а потому можно сесть на кровати, с нескрываемым удивлением замечая два факта.
Первый – он спал в одном полотенце, хотя точно помнил, что засыпал не только в трусах и в футболке, но еще и в спортивных штанах. А второе, что было не менее удивительно, в его постели присутствовала Ракка, которую – он был уверен – вечером уложило в гостевую спальню.
В голове пронеслось немало идей, начиная от приступов лунатизма девушки, которая забирается в кровати к незнакомым – почти, если быть точнее – мужчинам и там сладко спит прямо в одежде. И заканчивая тем, что девушке ночью стало страшно, и она стала искать защиты у представителя противоположного пола. Хотя, не проще ли тогда было бы его разбудить?
Данте поморщился, потерев шрам на переносице, и поднялся с кровати, не забыв коснуться кончиками пальцев плеча мило посапывавшей девушки:
- Ракка? Доброе утро. Просыпайся, - спокойно, невозмутимо, словно не было того секундного шока и замешательства, - Что ты здесь делаешь?

- Как я себя чувствую? – норвежец задумчиво взъерошил шоколадные волосы, внимательно глядя девушке в глаза, - Хорошо. С чего ты решила, что мне нездоровится? Я похож на нездорового человека? – вскинутые брови и скептическая полуулыбка на губах. Он себя чувствовал просто отменно после восстановления, а потому было бы грешно что-то иное говорить. Вот именно так он приходил раньше с утра после Тотализатора, а потом спал. Без снов, погружаясь в мир темноты и спокойствия. Ну, теперь уже почти спокойствия, ведь вряд ли воспоминания о… В общем, эти неуютные мысли вряд ли можно было назвать таковыми.
- Извини, Ракка, мне необходимо ехать. Меня вызвали на работу, - он чуть передернул плечами, все еще недоумевая, как все-таки девушка оказалось у него в постели. Тогда как он был почти раздет – можно сказать, вообще раздет, ведь полотенце вряд ли называлось одеждой, хотя и было достаточно, чтоб не до конца смущать девушку.
Ладно, с этим мы разберемся потом.
Он направился в ванную, чтобы привести себя в порядок, после чего невозмутимо прошествовал в гардеробную, дабы одеться в свое рабочее. Все-таки его вызвала начальница, хоть и не совсем в рабочее место. Хотя, на то он и секретарь, чтобы выпутывать своих незадачливых начальников из разных странных ситуаций. Он уже привык к такому с Куроем, а потому тут вряд ли было чему удивляться. Как бы сказал любой скептический японец, пожимая плечами – «Карма дес».
Подхватив девушку из своей спальни, он направился вместе с ней вниз, чтобы там приготовить им кофе. Времени было мало, потому надо было все делать в темпе. Конечно, удовольствия от кофе в таком случае было и не так много, но Данте уже привык к этой быстроте. Договорившись, что он подкинет Ракку до дома, норвежец пообещал ответить на любые вопросы, которые могут (а точнее, должны) возникнуть у нее после бурного предыдущего дня, а также встретиться потом еще раз, чтобы понять, что она имела в виду под тем, что «ему было нехорошо». Он ничего не помнил, помнил только, что спал. Но это уже было не так важно, он переключился в рабочее состояние.
Собран, спокоен, невозмутим – так и надо быть, когда у тебя в начальниках эксцентричные личности, пожалуй.
Поторопив все-таки девушку, он захватил с собой ноутбук, кошелек и документы, проверил наличие ключей от машины и от дома, чтобы потом спуститься в гараж. Скользнув взглядом по машинам, которые там стояли, он все-таки не стал изменять своей любимой, хоть и мелькнул мысль выехать на чем-нибудь большом и громоздком. Впрочем, сейчас была нужна скорость, а это значила, что его красавица лучше всего подойдет для такой поездки.
Загрузив девушку в машину, Данте сделал звонок своему управляющему, чтобы тот приехал и проследил за домом, после чего серо-стальная ламбо покинула темный гараж, сверкая фарами и ревя, как необъезженная и застоявшаяся лошадь.

Данте. Koban (полицейский участок)
Ракка. Квартира Ракки Фусицую.