Кажется, день начинался нормально. Нет, конечно, не настолько нормально, насколько хотелось, но нормально. Хотя, что под этим "нормально" подразумевать?
Зануда.
Данте проснулся достаточно рано и даже успел перед завтраком сгонять за газеткой ко входной двери: ежедневно ему приносили свежий выпуск. Ведь он личный секретарь Тенши или где? Значит, он должен знать все. Ну ладно, почти все.
Молодой человек развалился в кресле в гостиной с чашкой крепкого черного кофе в одной руке и газетой в другой. Впрочем, первая страница заставила его чуть удивленно приподнять одну бровь.
Абарай на главной странице? Неудивительно, про такого эксцентричного молодого человека.
Внимательно прочитав статью, Данте пожал плечами. Он не разделял особого восторга при виде маленьких ушастых созданий, как это было с некоторыми. Свои ушки он потерял примерно в этом же возрасте. Где-то слева под ребрами что-то заныло, но Норхейм не обратил на это никакого внимания: он уже слишком привык к такому ощущению, чтобы что-то менять. Его вполне устраивала такая размеренная жизнь, а любовь… любовь - это что-то эфемерное. И, вообще, существует ли она? Или лишь сексуальное влечение? Молодой человек хмыкнул.
Внезапно зазвонил телефон. Даже не глядя на дисплей, Данте услышал, что это был его босс. Он поставил чашку на стол и поднес мобильник к уху.
- Доброго дня, Тенши, - он прикрыл глаза и положил ноги на журнальный столик.
- И тебе добрый. Ты читал? Про Абарая? Замечательно. Установить личность мальчика. Да мне плевать, что его плохо видно! Как можно скорее! Данте, мне нужна информация о нем сегодня! Крайний случай- завтра. Всё понятно? Как найдешь - следи за ним, - в голосе Тенши сквозили истерические нотки.
- Читал, Тенши-сан. Информация будет у вас незамедлительно, - голос молодого человека оставался ровным и спокойным, как обычно. Но потом чуть потеплел, когда Дан уловил мурлыкающие нотки на том конце трубки. И уже тише, - Я соскучился, Ши, - уголок его губы пополз вверх, когда он услышал ответ. И уже чуть более официально, - Счастливо.
Еще некоторое время посидел без движения, собираясь с мыслями. Он уже начал думать, кому бы позвонить, что бы узнать про мальчишку. Данте еще раз посмотрел на фотографию, присматриваясь, но увы. Качество оставляло желать лучшего.
Потом, недолго думая, отправился наверх, дабы окунуться в интернет. Дан зашел на сайт издательства и вбил номер в телефон, чтобы позвонить чуть позже. Встал, чуть потянувшись, и пошел в гараж, чтобы уже через пару минут выехать в город на своей любимой стальной красавице.

Центр. Парк.

Они долетели всего минут за двадцать, при условии, что обычно от центра надо было добираться около часу. Картинка за окном менялась так быстро, что стала походить на цветной калейдоскоп. Впрочем, шатен не обращал никакого внимания на это, полностью сконцентрировавшись на ленте дороги, стелившейся перед ним, и на собственных ощущениях упоения скоростью. Все лишние мысли испарились, а разум стал кристально чистым, словно он только что проснулся, вынырнув из дурного кошмара.
Серо-стальная красавица плавно притормозила у резиденции. Молодой человек откинулся на спинку сидения, глубоко дыша после столь напряженной поездки. Помотал головой и посмотрел на соседнее сидение. Кажется, мальчик спал или, по крайней мере, дремал.
Норвежец бесшумно покинул салон, чтобы чуть дрожащими после бешеной езды руками достать сигарету из пачки и прикурить.
Да, нервы ни к черту.
Данте прикрыл глаза и затянулся, чувствуя, как дым заволакивает легкие, успокаивая. Дыхание, которое чуть ли вырывалось не с всхлипами, выровнялось. Руки все еще мелко дрожали. Он с легким удивлением посмотрел на свои побелевшие пальцы, словно не веря, что это именно он настолько яростно вцепился в руль, что даже руки болели.
Решив не испытывать свой голос, он собрался отправить своему боссу смс, надеясь, что он не будет недоволен. Кое-как набрав непослушными пальцами нужные слова, Боец нажал "отправить" и чуть вздохнул с некоторыми нотками облегчения в голосе, словно огромная гора свалилась с плеч. А может, все так и было?
Докурив, Данте аккуратно взял мальчика на руки, стараясь не разбудить, и, не забыв закрыть машину, вошел в дом, встретивший его тишиной и покоем. Он пронес мальчика в одну из комнат для гостей и аккуратно положил на кровать, после чего вышел.
Данте чуть повел плечами и, отправив куртку и футболку в корзину для грязных вещей, залез в душ, чтобы смыть с себя напряжения. Довольно подставлял лицо горячим струям, расслабившись и чувствуя, как от остаточного напряжения ноет все тело. Вылез мокрый и повеселевший. Натянул лишь штаны, наспех промокнул волосы полотенцем и, намочив белое маленькое полотенчико и захватив аптечку, отправился с ними в комнату для гостей, чтобы хоть чуть-чуть привести в порядок белокурого Ангела, смыв с него кровь и обработав руку.

Когда Данте вошел в комнату, мальчик уже не спал. Он, заметив, что хозяин дома пришел, демонстративно повернулся спиной, официально показывая, что общаться с шатеном он не намерен.
Пришел в себя таки. Предсказуемая реакция. Впрочем, мне не привыкать.
Норвежец невозмутимо подошел к ушастому, аккуратно перевернул на спину, не обращая внимания на любые попытки сопротивления. Ему не в первый раз приходилось так себя вести, отхаживая психически-нестабильных созданий, который всеми фибрами души терпеть не могли невозмутимого Бойца. Пусть он думает, что хочет. Если бы он знал, во что ввязался, он бы лишь благодарил Данте.
Кстати, а что с ним делать дальше?
Этот вопрос всплыл у молодого человека, и он чуть сокрушенно покачал головой, понимая, что забыл спросить у босса. Он лишь надеялся, что тот приедет, позвонит или хотя бы ответит на смс, координируя дальнейшие действия своего секретаря.
Если честно, то сейчас хотелось отвезти ушастого домой и сдать его на руки родителям, крепко посоветовав, чтобы они следили за ним получше и уж никак не подпускали к наивному созданию всяких рыжих глав Клеймора. Это было удивительное качество: едва выйдя из дома, сразу находить странные и иногда даже страшные приключения на свою хвостатую задницу. Удивительно, просто удивительно.
Данте на несколько мгновений попытался представить себе, как бы он себя ощущал в такой ситуации. Нет, он не думал сейчас о том, кто он сейчас. Он думал о том, какой он был раньше, когда Каин еще был жив. Он тоже часто влипал в разные приключения, из которых его за уши и хвост вытаскивал ониичан. Юноша сморгнул, возвращаясь к реальности, и присел на край кровати.
- Надо дезинфицировать царапины, - тихо, спокойно и невозмутимо, так словно ничего не происходило, так словно говорил с маленьким ребенком. Данте стал аккуратно обрабатывать изрезанную руку, легкими касаниями стирая кровь и грязь, - Сейчас будет немного больно и щипать, - подтвердил свои слова действиями, практически невесомо промокая царапины специальным раствором, который он извлек из аптечки. Потом перевязал руку стерильными бинтами и взялся за полотенце, которое принес с собой. Аккуратно стер кровь с лица и шеи ушастого, еле заметно прикасаясь мягкой тканью к нежной коже Ангела.
В принципе, ему было даже жалко мальчонку и он понимал его и такое отношение к собственной персоне. А кто бы был весьма доволен находиться в одной комнате с убийцей? Хотя. Находился же он рядом с Абараем, который особым милосердием тоже не отличался. Хотя, он же не убивал прямо на его глазах. Данте задумчиво чуть качнул головой.
Ангел, когда-нибудь ты вступишь осознанно во взрослую жизнь, понимая, что ничего не бывает просто так. Понимая, что это такой закон природы в этих каменных джунглях: либо ты, либо тебя. Когда я смотрел в ее глаза, я понимал, что если я оставлю ей жизнь, она будет биться до тех пор, пока не убьет нас. Хотя… Скорее всего меня, а не нас, ведь Абарай приказал доставить тебя живым, как я думаю. Или избавиться от свидетеля, если что-то пойдет не так? Не знаю. Не могу знать. А ты знаешь, Ангел, что несмотря ни на что, я тоже хочу жить.
Это неосознанно, подсознательно. Может быть, разум не питает особой любви к этой дрянной жизни, но там, в глубине, *создание* воет практически на ультразвуке,  не давая потерять нить ощущения и понимания. *Оно* ворчливо дергает за толстую цепь, вот уже который год пытаясь найти слабое место. Напоминает о том, что хочет жить. Напоминает о том, что, если сам Данте откажется жить, то *оно* займет его место. И жутко усмехается, уже представляя, что будет делать. Кровь. Много крови. Нельзя, нельзя. Ради Каина. Ради его памяти. Нельзя.
Вот и сейчас норвежец почувствовал, как *что-то* внутри зарычало и, сузив кроваво-красные точки зрения, глазами Данте посмотрело на ушастого. Секретарь на мгновение дрогнул, а потом невозмутимо встал и прошел к окну, чтобы открыть его и чтобы быть подальше от невинного создание, лежавшего сейчас на кровати. Задумчиво достал сигарету и закурил, глядя куда-то в окно и искренне надеясь, что босс скоро приедет. В принципе, он рассчитывал уговорить Жертву, чтобы тот отпустил ушастого, ведь здесь не было его вины. Данте даже согласился бы отвезти его домой, ведь он столько пережил сегодня, что заслужил хороший отдых под присмотром родителей.

Отредактировано Данте (2008-04-21 23:25:28)

Краем глаза посмотрел на мальчика, который встал и даже, что удивительно, подошел к Бойцу. Он был похож на мотылька, который летел на опасное пламя, не понимая, что может так легко обжечься. Вот так еще секунду назад не хотел разговаривать и даже видеть Данте, а теперь так просто сам подошел. Мальчик, построенный на противоречиях.
*Создание* снова посмотрело на ушастого глазами норвежца, как-то внимательно и оценивающе. Всего несколько секунд, даже сотых секунд молодому человеку понадобилось, чтобы со всего размаху залепить *ему* пощечину и сквозь зубы прошипеть, что это не его дело, сильно рванув за цепь. И тогда *создание* обиженно заворчало, показывая острые зубы, измазанные чем-то красным, и отступило в тень, оставляя секретаря наедине с собой и Ангелом.
- Чтобы не дать тебе встретиться с Абараем, - невозмутимо ответил, чуть-чуть не договария. Не надо врать, можно обходиться лишь замечательно вещью, как полумеры: полуправда, полуучастие, полузаинтересованность. Везде это идиотское «полу». Почему? Может быть, потому что и самого Данте всего одна половина? Потому что вторая половина, сладкая и до безумия золотоволосая, исчезла давным-давно, вот и приходится обходиться лишь полумерами.
- На самом деле? – серьезно смотрит в глаза мальчику, - Меня зовут Дан, - чуть пожал плечами и выдохнул дым в окно, чтобы не дышать на мальчика.
Все же Боец не мог понять, почему ушастый подошел к нему, ведь еще несколько мгновений назад, он в этом не сомневался, Ангел называл его про себя убийцей и чуть ли не клялся, что ни за что не будет с ним разговаривать. Тогда в чем дело? Трудно понять. Трудно поставить себя на чужое место. Да и зачем? Надо решать проблемы по мере их поступления.
Ши, где же ты?
Внутри было что-то странное. С одной стороны – холодная норвежская невозмутимость, а с другой – горячий итальянский нрав. То словно была борьба двух стихий, которые накатывали друг на друга, заставляя спрятанную в карман руку мелко дрожать. А еще это, наверное, называется недостаток Силы. Сегодня был изматывающий Авторежим, тем более что Данте вложил слишком много Силы в последнее заклинание. Неразумно много. Может как раз этим и объяснялась эта странная дрожь в руках? Попытки *создания* вырваться на волю, словно чувствуя его слабость? Нестерпимое желание курить и… желание опуститься на колени возле Ангела и, закрыв глаза, обхватить его руками за талию, прижавшись головой к животу.
Странно. Очень. Хотя… Это лишь слабовольная сущность Бойца, когда рядом находится Жертва. Ничего удивительного, нет.
Норвежец отвел взгляд и задумчиво посмотрел в окно и, словно невзначай, спросил:
- А как ты умудрился нарваться на Абарая? – тихо, совершенно невозмутимо, стараясь не смотреть на мальчика.

- Совершенно обычное, - как-то задумчиво пожал плечами Боец, - Зато у тебя оно, действительно, красивое, Ангел, - он стоял и смотрел в окно, медленно затягиваясь и чувствуя, как постепенно расслабляется, напряжение уходит.
Оно тебе очень подходит.
- Удивительно, насколько тебе повезло, - тихо протянул Данте и посмотрел на мальчика, который присел на подоконник рядом с молодым человеком. С некоторой долей удивления он понял, что мальчик уже не настолько его боялся и не отталкивал. Все же Боец в первый раз встречал настолько противоречивых и переменчивых людей. С таким, наверное, никогда не соскучиться.
- Там? Ты, в принципе, можешь почитать этот выпуск, он где-то здесь должен лежать, - молодой человек рассеянно посмотрел в окно. Что-то ему не нравилось сейчас. Было какое-то странное ощущение, словно все замерло вокруг. Тишина. Словно перед грозой. Затишье перед бурей. Ему это не понравилось. Очень не понравилось. Все вокруг замедлилось, он, словно кожей, ощущал, как песчинки времени падали рядом, эхом отдаваясь в голове. Почему-то стало трудно дышать. Он просто сам не понимал, что происходило.
Хотя. Он никогда не мог заставить себя поверить, что в некоторые моменты *создание* упорно воздействует на сознание изнутри, втихую точа зубы о цепь, чтобы потом резко рвануться и дотянуться острыми зубами. Сейчас Данте понял, что это был плохой момент для *него* вырваться на свободу. Сейчас, когда рядом сидел светловолосый мальчик, норвежец не хотел никак повредить ему.
Он знал, что надо делать. Знал, что всегда помогало. Последний раз такое случилось достаточно давно, но это не важно. Он все помнит. У него отличная память, как и у *создания*.
Внезапно он как-то широко распахнул глаза и, закусив губу, полубезумным взглядом посмотрел куда-то перед собой. А *оно* продолжало точить изнутри острыми когтями, сверкая красным. Молодой человек сжал кулаки, чтобы уже через пару секунд вскочить и, случайно задев рукой Ангела, бросить в никуда:
- Открыть Систему.

Ангел, Данте. Система.

Отредактировано Данте (2008-04-23 00:45:00)

Когда закрылась Система, Данте даже не почувствовал перехода. У него перед глазами отплясывали странные танцы черные точки, дыхание вырывалось в перемешку с каким-то сухим кашлем, да и сам дрожал всем телом. Накатила противная слабость, которую он сильно не любил. Очень сильно. 
Зато он мог собой гордиться. Он теперь снова мог спокойно держать *создание* на короткой цепи. Прислушался к себе. Кажется, *оно* было довольно устроенным спектаклем, поютому невозмутимо положило голову на лапы и с некоторой долей томности прикрыло красные гдаза.
Бинго.
Внезапно из собственных размышлений и пучины слабости его вырвало внезапное прикосновение чужих пальцев к лицу. Данте изумленно посмотрел перед собой, пытаясь сфокусировать взгляд, но безуспешно. Впрочем, потом он так же неожиданно почувствовал прикосновение мягких губ к своим. Норвежец внезапно вспомнил о мальчике, который должен был находиться в этой комнате, и мысленно поздравил себя вдвойне, с тем, что смог отвлечь *создание* от ушастого паренька.
Впрочем, глубокого и уверенного поцелуя Данте никак не ожидал от этого светловолосого создания. И, тем более, такой. В Бойца горячим потоком вливалась сила, обжигая его изнутри, принося пьянящий восторг и чувство эйфории.
За-чем?
Он привык быть Бойцом одиночкой. Он не искал себе пары и не собирался подчиняться Жертве. Ему нравились спокойные Авторежимы, где он мог отвечать только за себя. А еще он привык быть один. Проводить длинные тоскливые вечера у холодного камина в полном одиночестве. А сейчас это было так странно. Ощущать, что ты кому-то нужен. Впрочем, это лишь чувства, а разум же прекрасно понимал всю иллюзорность и обман такого состояния. Жертва и Боец, это просто заложено природой, что все должно так происходить.
Данте с некой долей ужаса осозновал, что он терял контроль. Углубил поцелуй еще больше, переходя в "наступающую" позицию, крепко прижал к себе хрупкого мальчика, совсем не понимая, что делает. Одна из его рук скользнула под футболку Ангелу, начертив прямую ровную линию вдоль позвоночника снизу вверх, а вторая зарылась в мягкие волосы, чуть замяв кончик аккуратного кошачьего ушка.
Ты не знаешь, с чем играешь, Ангел. Как мотылек ты летишь на огонь.
Внутри все горело. Грудь тяжело вздымалась, выдавая, мягко говоря, неспокойное состояние. Перед глазами все плыло, но уже не от слабости, напротив, он сейчас ощущал себя вполне вменяемым.
Остановись, Данте. Остановись.
Он попытался обуздать себя, но безуспешно. Чуть прикусил нижнюю губу, потянул на себя, еще несколько раз аккуратно провел рукой по спине, заставляя мальчика изгибаться. Но вот он сам прервал поцелуй. Молодец.
Данте тяжело дышал, выплывая из горячей пучины. Склонился к мальчику, ослабив хватку, и еле ощутимо коснулся шекой его щеки. Надо было прекратить это. Молодой человек аккуратно перенес Ангела на кровать и уложил белокурое создание так, чтобы ему было как можно более комфортно. Сам же обессиленно опустился на пол и закрыл глаза. И тихо произнес:
- Тебе не обязательно было делать это, - главное, не смотреть на это невинное ушастое создание, лежавшее на кровати. Иначе, он просто не сможет себя сдержать, просто он итак не мог еще восстановить дыхание, как и успокоить гулко бьющееся сердце. Ушастый Ангел был до чертиков соблазнительным в своем невинном очаровании.
Нельзя. Просто, нельзя.

Данте с закрытыми глазами сидел на полу, пытаясь выровнять дыхание. Это было тяжело держать себя в руках, но, в принципе, если не смотреть на ушастого, то все еще было вполне терпимо. Разумом норвежец прекрасно понимал, что этого не стоило делать. Да зачем? Он бы прекрасно справился сам, а потом приехал бы Ши и помог ему с остальным.
Кстати, он же должен быть где-то в пути?
Но эта мысль отошла далеко на второй план, когда внезапно Норхейм опять почувствовал тонкие пальчики у себя на подбородке и позволил увлечь свою голову в сторону Ангела. Открыл глаза и, мысленно проклиная себя, посмотрел на мальчика, чувствуя, как внутри все снова начинает гореть. Сделать как можно более невозмутимое лицо и устало ответить:
- Да, я в порядке, - в висках стучало, и накатила небольшая слабость, но это уж было точно не от потери Силы. Напротив, сейчас он был примерно таким, каким был в середине Боя с Бескровной до своего смертельного заклинания.
Светловолосое создание опустилось рядом с Бойцом, выпуская его из своих объятий, что позволило Данте более-менее прийти в себя. Но, впрочем, он уже стал понимать, что внутри зашевелилось заинтересованное *создание*, словно очнувшись от своей дремы. Это было плохо. Очень плохо. Если бы *оно* вырвалось, то мальчику не сносить своих милых светлых ушек, хотя они ему очень и очень идут.
- Не за что, - чуть устало ответил Данте, не глядя на светловолосого мальчика.
Я просто выполняю приказы хозяина. Увы, Ангел, я не альтруист.
Но вот ушастый снова обнял норвежца и припал к его губам. Внутри практически мгновенно произошел взрыв, который заставил парня потерять возможность видеть, да и, честно говоря, соображать тоже. Он прижал к себе хрупкого мальчика, закрывая глаза и полностью отдаваясь ощущениям. На несколько секунд оторвался от сладких губ Ангела и, дав ему увидеть свои потемневшие глаза, провел языком по губам, а потом, прижав ангела к краю кровати, наклонился к его уху, обжигая его своим горячим дыханием и срывающимся шепотом:
- Ты играешь с огнем, - следом за этим чуть коснулся языком уха, потом втянул мочку в рот и немного пососал, продолжая зажимать горячего Ангела между собой и кроватью. Мозги у Данте отключились, даже мыслей никаких не было в голове, только вот где-то на краю сознания билась истеричная мысль «Не надо!».
Молодой человек провел рукой, чуть царапая, вдоль позвоночника мальчика вверх, задирая футболку, а вторую зарыл в мягкие светлые волосы, чтобы нащупать там аккуратные ушки. Провел языком вдоль шеи, опускаясь к небольшой ямочке, покрыл поцелуями ключицу.
Данте, Данте. Остановись, ты же знаешь, что иначе не сможешь с собой бороться!

Поведение ушастого лишь еще больше заводило норвежца: его легкая дрожь, его кошачье мурлыканье, его легкие, словно крылья бабочек прикосновения. В голове стоял непроходимый туман, а в висках стучали барабаны, словно затевался какой-то странный ритуал. Дыханье вырывалось с хрипами, а руки сжимали хрупкого Ангела.

Я горю огнем тысячи Хиросим,
И процесс этот необратим,
Тем, кто любят тебя, нет спасенья.
Я искал твое имя в стихах мудрецов,
В иероглифах наших отцов,
Но везде натыкался на чудо.
И теперь, словно загнанный в клетку сверчок,
Догорающий уголек,
Нацарапавший на лице
Иероглиф Судьбы, иероглиф Безумства.

Одна единственная мысль на грани сознания билась затухающим ультразвуком: «Остановись, Данте!» Впрочем, до его затуманенного рассудка внезапно донеслись слова Ангела, еще только подстегнувшие потерявшего от такой близости голову норвежца. Ему почему-то вспомнились слова заклинания:
Будешь жить, не кидая тени,
Обладая горячим телом,
Обжигая холодным взглядом,
Станешь ядом.
Все настолько верно, настолько точно, что вызывает нотки удивления. Но нет, оно все отходит на задний план, оставляя лишь чистой воды безумие и пьянящее возбуждение. Молодой человек навис над мальчиком, глядя в его глаза и, не отрывая взгляда, коснулся губами сначала его щеки, потом носа, подбородка и лишь потом уголка губы. Аккуратно стянул с мальчика футболку, а потом, прижав к своему горячему телу, стал играть языком с его ухом. Он был напряжен, его собственное тело чуть дрожало, но прикосновения рук к нежной коже Ангела были мягкие, но уверенные.
- Ты еще можешь передумать, - горячий шепот прямо в ухо, чуть приоткрытые глаза.
Вру. Даже если ты передумаешь, я все равно не смогу остановиться.
Провел снова кончиками пальцев вдоль спины, начертив ровную линию, снизу вверх, чтобы зарыть руку в светлые и мягкие, словно шелк, волосы. Скользнуть к ушам, нежно обвести их контур, чуть зажать между тонкими музыкальными пальцами и немного помять. Прижаться на мгновение к мальчику, чтобы дать ему почувствовать свое напряжение и возбуждение, и снова отстраниться, глядя потемневшими и затуманенными от желания глазами на ушастого.
Данте склонился к шее мальчика и стал покрывать ее легкими поцелуями, которые, тем не менее, обжигали не хуже угольков. Он чувствовал, как отзывалось на эти ласки тело мальчика, и теперь уже не собирался останавливаться.

Еще только несколько мгновений назад он прикасался к разгоряченному телу Ангела, как вдруг услышал насмешливый голос Тенши и следом почувствовал резкий рывок вверх. Как он мог забыть о том, что тот сюда ехал. Это же просто непозволительно для секретаря. Знакомые и даже, можно сказать, родные руки босса оказались на груди и голове, когда он пробивал все щиты Данте, словно играючи, подчиняя и образовывая насильственную связь. Резкая боль отрезвляла не хуже кипятка или, напротив, ледяной воды, возвращая осмысленность в глаза норвежца.
Это предсказуемо, Ши.
Он воспользовался этой Связью в своих целях, чтобы чуть насмешливо, поддразнивая, передать боссу эту мысль. Но, впрочем, Дан застыл на месте, словно истукан, даже не двигаясь, лишь его грудь тяжело вздымалась, да дыхание вырывалось с небольшими хрипами. Голова раскалывалась, а руки еще немного дрожали от такой слишком резкой смены событий.
Поднял невозмутимый взгляд на босса и с небольшой долей удивления и некоего сочувствия посмотрела на то, что тот творил с ушастым.
Выпить энергию Жертвы, как банально, Ши-тян.
Опять использовал нити Связи, чтобы передать эту мысль разъяренному Тенши. Дурной собственник. Впрочем, это было с некой долей нежности и теплоты, которая разительно отличалась от огня страсти и безумия, до этого горевшего в синих глазах Бойца.
Данте закрыл глаза и стал пытаться восстановить дыхание, унять все еще тяжело гулко бьющееся сердце. Услышал последние слова босса и еле ощутимо впервые за сегодняшний день улыбнулся:
- Как прикажешь, Тенши, - хотел кивнуть, выражая согласие, но все тело пронзила дикая боль неподчинения приказу. Стоял так, словно по стойке смирно, прислушиваясь. Вот, кажется, брюнет прошелся по коридору, хлопнул дверью, а за окном прозвучал звук мотора. Прикрыл глаза, расслабившись. Стоять так уже надоело, да и было просто невыносимо трудно.
А вот и звонок.
Кинул взгляд на телефон и чуть потянулся, стараясь привести себя в порядок. Сейчас следовало принять ледяной душ, потому что ноги все еще подгибались, да и руки мелко подрагивали. Уже через пару минут подставлял разгоряченное тело под холодные струи, смывая с себя все остатки возбуждения и липкого желания, возвращая себе полную невозмутимость.
Задумчиво посмотрел на себя в зеркало, промокнул пару раз волосы полотенцем и прошел к себе в комнату, чтобы там одеться. Хотелось пойти проветриться и не думать ни о чем. Он немного волновался за белокурого Ангела, ведь, зная своего босса и любовника, он прекрасно представлял, на что тот способен. Он немного жалел, что пошел на поводу у этого ребенка, но все же невозмутимо пожал плечами.
Думаю, если бы не эта ситуация, я бы смог уговорить Ши отпустить мальчика.
Дан встряхнул головой, отгоняя ненужные мысли, и сел машину, ласково погладив ее по рулю. Нога резко вжата в пол, и послушная серо-стальная красавица срывается с месте, растворяя в подступающих сумерках.

Кафешка "Мечта".

Отредактировано Данте (2008-04-26 20:31:02)

Ракка, Данте. Парковка у "Headhunters"

Согласие девушки пить кофе отчего-то порадовало, поэтому молодой человек смог выдохнуть с облегчением и, прикрыв глаза, откинуться на спинку сидения. Он не забыл продиктовать адрес, а потому уже через минуту машина мягко тронулась с места, направляясь в сторону его дома.
Сейчас было самое главное – не упасть в эту темную пелену, не забыться. Только не сейчас. В чужой машине, где тебе вверена ответственность за девушку, сидящую на заднем сидении. Только не сейчас. Она казалась серьезной и усталой, но Данте прекрасно понимал, что, на самом деле, у нее в голове все перемешалось, путая и сбивая с толку. Конечно, до конца все осознать у него не получалось, ведь сам он узнал о себе «правду» в свои десять, чтобы уже с одиннадцати отправиться в школу для ВС, не говоря уж о упорных тренировках с дедом.
Говорить ничего не хотелось, ведь Данте, кажется, уже исчерпал весь свой лимит слов за этот день: обычно он не отличался многословностью, предпочитая молчать и слушать. Люди догадливые и проницательные легко поймут все, что он хочет донести, даже если он не обрушит на них нескончаемый поток слов, как иногда это бывает с другими. А если люди недогадливые, то это уже проблемы их и их начальства, ведь надо думать, кого ты назначаешь ответственным за задание.
Время тянулось медленно и вяло, как и мысли в голове норвежца, заторможенные обезболивающими и физической истощенностью. Казалось, что уже прошел, как минимум, час, но, взглянув на часы, молодой человек понял: пролетело не более двадцати минут. Но, впрочем, они даже не выехали еще из города.
Когда, наконец, Токио остался позади, и машина полетела по трассе, можно было расслабиться, краем глаза следя за дорогой, чтобы водитель не пропустил поворот. Указав, куда надо свернуть с шоссе за городом, чтобы попасть к нему в резиденцию, норвежец опять прикрыл глаза, хоть и знал, что уже через минут десять они будут на месте.
Машина остановилась, и Данте, расплатившись, покинул салон первым, чтобы открыть заднюю дверь и подать девушке руку, помогая ей выйти из машины. Они стояли у автоматических ворот рядом с высокой стеной, из-за которой были видны макушки деревьев. Открыв «калитку», которая была достаточно массивной железной дверью, норвежец пропустил Ракку вперед.
- Добро пожаловать ко мне, госпожа Ракка, - легкий поклон, после чего он обвел рукой сад, который раскрылся перед их глазами, - Впрочем, задерживаться на улице мы не будем, - он пошел впереди, показывая дорогу. Как-то давно он уже не заходил внутрь пешком, ведь обычно он заезжал в гараж и уже оттуда понимался в дом. Машина уже должна была быть на месте, а исполнительный управляющий должен был «отправиться по своим делам», чтобы не мешать хозяину отдыхать: Накаджима-кун был с норвежцем уже несколько лет, а потому помнил, что в таком состоянии ему лучше не попадаться под горячую руку, а лишь позволить самому успокоиться, отдохнуть и выспаться.
Когда они вошли в дом, Дан помог девушке снять верхнюю одежду, и прошел дальше. Свет в прихожей включился автоматически.
- Госпожа Ракка, проходите и чувствуйте себя, как дома. Дальше по коридору ванная, где можно помыть руки, а вот это – кухня. Я сейчас сделаю кофе, - наверное, родной дом-«крепость» всегда придает сил, а потому норвежец без каких-либо усилий и страданий прошел на кухню, чтобы включить кофемашину, стоявшую на столе. Отменный там обычно кофе, что ни говори. На столе появилась вазочка с конфетами – на всякий случай – и блюда с выпечкой. Конечно, сам он не любил сладкое, но у него оно всегда было: для управляющего, не чаявшего души в нем, и для редких гостей. Как сейчас.

- Проходите, госпожа Ракка. Я полагаю, что будет приятнее выпить кофе в гостиной, верно? – Данте облокотился о стол, ожидая, пока громко урчащая машина, наконец, извергнет из своих глубин отменный кофе в чашку. Вот уж чем великолепно компенсировались немаленькие размеры этого кофеприготовительного монстра! Взяв в руки две чашки с дымящимся кофе, он на несколько секунд прикрыл глаза, втягивая носом одуряющий аромат напитка, после которого кивнул девушке на конфеты и выпечку, - Вас не затруднит отнести это в гостиную? Я покажу дорогу, - он дождался, пока Ракка возьмет в руки вазочку и блюдо, после чего направился по коридору, чтобы свернуть в просторную гостиную в стиле хай-тек. Несмотря на то что он уже привык к этому дому, он все-таки полагал, что через какое-то время приобретет квартиру в Токио, четырехкомнатную, наверное. Конечно, это не пойдет в сравнение с этим огромным домом, но вот только он приезжает сюда лишь поспать, пожалуй. В остальное же время этот монстр архитектуры находится под бдительным и чутким руководством управляющего Накаджимы.
Поставив на столик чашки с кофе, норвежец принял у девушки посуду со съестным и разместил их рядом с чашками.
- Присаживайтесь, прошу. И, право, не будьте так скованны. Это не светский прием, как и не сдача экзаменов. Не надо так нервничать, - он присел на диван, откидываясь на спинку и прикрывая глаза, - Вы всего лишь у меня в гостях после "долгого трудового дня", тем более, что я не ваш начальник.
Ну же, еще немного. Всего ничего осталось, ведь сейчас попьем кофе, а потом можно будет уже подняться к себе, проводив сначала Ракку, после чего упасть спать. Как подкошенный, пожалуй.
Рука автоматически потянулась к пульту, чтобы включить тихо заработавший телевизор. Взгляд равнодушно скользнул по картинке, канал CNN. У него почти всегда новости, он, наверное, другое почти и не смотрит. Это уже идет фоном, по привычке. Уши уже на автомате просеивают информацию, допуская в голову лишь только важную информацию, стоящую его внимания. Очень полезное умение, ничего не скажешь.
Сансансан. Надоело.
- Госпожа Ракка, могу ли я вас попросить, чтобы вы больше не добавляли к моему имени приставку? Я, как настоящий заправский гайдзин, предпочитаю слышать свое имя в чистом виде, хоть и, возможно, исковерканном на японский манер, - он внимательно посмотрел на девушку, вопросительно приподняв левую бровь, - Данте. Просто Данте. Можно даже на «ты», если есть такое желание, - он прикрыл глаза, сделав небольшой глоток из чашки. Это было чудесно, просто восхитительно! Кто бы мог подумать, что кофе – хороший кофе – позволит ему расслабиться. Нет, это было нежелательно, чтобы он вот так вырубился прямо на диване в гостиной, в присутствии девушки, но отчего-то даже крепкий черный кофе сейчас навевал на него сон.

- Дело в том, что я и сам не знаю, как к вам обращаться, потому и беру что-то вольное. Если говорить на языке моего отца, я должен сказать frøken, если на языке матери – signorina. В дебри же японского направляться и –сан’кать… - не продолжая, он открыл глаза и, найдя взглядом уютно устроившуюся в кресле девушку, еле заметно улыбнулся, что было обычно редкостью. Но Ракка... Она располагала к себе.
Сделать пару глотков кофе и понять, что монотонный голос диктора, рассказывающий о каких-то ужасных событиях и катастрофах в мире, его раздражает. Бесконечно и ужасно раздражает. А потому надо от этого избавиться. Нет, швырять пульт в телевизор – это неразумно, даже если он уже давно решил, что его экран маловат и надо его обязательно поменять. Но желание зародилось, да. Легкий удар кулаком по пульту, и картинка меняется на зеленое поле и бегающих игроков, сопровождаемая шумом трибун. Еще один легкий удар, и уже какие-то мультяшные герои мельтешат на экране, занимаясь своими делами под детский несложный мотивчик. Следующий удар, и на экране уже идет какой-то незатейливый клип, где полуголые девушки танцуют, обнимаясь с темнокожими парнями.
Музыка, что ж. Можно и оставить, пусть идет фоном, ведь и так совсем тихо. А жизнь наша тоже похожа на телевизор - небольшой удар, и одна яркая картинка может смениться пасмурным триллером. Следующий же удар настроит на неестественно клоунские выходки, за которыми последует очередная драма. Вся наша жизнь - игра, а мы в ней - дерьмовые актеры.
- Хорошо, на ты, - он кивнул, после чего несколько усталым жестом зачесал волосы назад, потому что они слишком лезли в лицо. Все-таки даже кофе не может намного отсрочить тот самый странный и удивительный момент, когда его организм сам решает отключиться, чтобы Данте его не угробил. Потому что, видите ли, он слишком гордый, чтобы принимать чужую помощь, чтобы признаваться своей слабости – даже самому себе! И, что самое главное,  он не мог даже воспринять мысль о том, что он должен кому-то подчиниться _против_ своей воли. Он не мог не признать, что любил подчиняться. Сильным, волевым, харизматичным. Но подчиняться он мог только тому, кого сознательно _принимал_. Не то неактивированное Имя на шее, что жило, казалось, само по себе, еще не до конца раскрывшись. Данте не хотел общаться со своей Жертвой, не хотел. Надо ли копаться в себе, чтобы искать причину, или же – вот она, на самой вершине, писана белыми нитками по черному?
- Почему кофеварка? – норвежец не ждал такого вопроса, а потому несколько растерянно взъерошил мягкие волосы на затылке, задумчиво скользя взглядом по столу, словно размышляя, что поможет ему придумать ответ на столь незамысловатый вопрос, - Наверное, ты заметила мое состояние, а потому сейчас у меня нет никакого желания делать что-либо своими руками, - он прищурился, находя взглядом карие глаза, - Конечно, я иногда даже… - он перешел на заговорщический шепот, а на дне его глаз мелькнули темно-синие искры, - …готовлю. И это даже не яд. Хотя, конечно, чаще всего я заказываю что-нибудь на дом, - он снова откинулся на спинку дивана, извлекая из вазочки маленькую темную шоколадку и отправляя ее в рот, - Впрочем, зачем говорить о моей холостяцкой жизни? Пожалуй, все знают по поводу стереотипов таковой, верно? – легкая полуусмешка на губах, но достаточно серьезный взгляд.
- Скажи мне, Ракка, а чем ты занимаешься по жизни? – Данте понял, что он ничего не знал о девушке, помимо того, что у нее нет машины, она где-то смогла «нарваться» на ныне почившего Гаки и что теперь она в курсе того, что она Жертва.

- Это норвежский, - откликнулся Данте, улыбнувшись уголками губ, - Я родился и вырос в Норвегии, а потому и говорю на этом языке, - после этого молодой человек кивнул, - Да. Это норвежский аналог «мисс», пожалуй, - он хмыкнул и сделал еще глоток кофе.
По идее, кофе должно бодрить и наполнять энергией, но вот сейчас… Он только больше запутывался в своих мыслях, повторялся, терял себя и нить всего происходящего. Нет-нет, еще немного.
Девушка, действительно, была заинтересована его знаниями иностранных языков и, пожалуй, даже просто иностранными языками. Верно, норвежский язык не так часто услышишь в солнечной Японии, как и снег лишь бывает легким намеком на те снегопады, что бывают в снежной Норвегии. А потому это было неудивительно, что у человека, не равнодушного к языкам, проснется, как минимум, любопытство. Впрочем, знания языков не были ничем странным для человека, у которого была мультиязыковая семья: отец норвежец, а мать итальянка. И даже, пускай, она с ними не жила, но мальчики все равно старательно учили свой второй язык, на котором, кроме них, почти никто не говорил. Это ведь было даже забавно: говорить так, что только они понимали друг друга. Конечно, нельзя не сказать, что они не учили международный язык – английский. Ведь, пожалуй, каждый современный человек должен знать его: это требуется не столько для развлечений, сколько для работы. А вот в страну Восходящего Солнца он приехал, снаряженный лишь англо-японским словарем, что, впрочем, мало помогало в страданиях по изучению этого трудного языка. В принципе, можно было признаться себе, что Данте даже сейчас иногда допускал ошибки в иероглифах, весьма свободно и без акцента изъясняясь вслух.
- Естественно, стереотип, - норвежец кивнул, задумчиво изучая взглядом Ракку, - Я и упомянул о нем именно так. Ну, ты понимаешь, - он прищурил левый глаз на пару секунд, - это банальные вещи: неубранная одежда, не заправленные кровати, горы немытой посуды, питание бутербродами и всухомятку, гулянки до утра и утреннее похмелье - он усмехнулся и пожал плечами, словно говоря, «А что тут поделаешь? Не мы такие – жизнь такая».
В принципе, его холостяцкий образ жизни еще больше напоминал о себе, когда он не появлялся тут сутками, дом становился необжитым, почти мертвым. Нетронутые вещи, подозрительно чистая посуда, тонкий слой пыли. Впрочем, в остальное же время норвежец не миновал участи любого парня, живущего в гордом одиночестве. Хотя, наверное, весь ужас ситуации сглаживало наличие ответственного и серьезного управляющего, который все-таки следил за домом, не давая ему застояться и зарасти пылью и паутиной.
- Вроде как учишься? – переспросил, усмехаясь и сверкая взглядом, - Звучит как-то неуверенно. Неужели все так печально? – перед ним потихоньку росла небольшая горочка фантиков от темного шоколада, - Редактор в «Никкэй»? – уже сейчас, даже на грани сознания мелькает желание узнать место ее работы и поразмыслить над тем, как это можно использовать в своих целях. Однако «радушный хозяин» в нем не позволяет долго задумываться об этом, потому он чуть склонил голову на бок, кивая.
Опять напоминание о Гаки. Плюс один.
- Чем занимаюсь я? – вот тут теперь его очередь задуматься и даже философски подпереть подбородок рукой, глядя на девушку из-под полуопущенных шоколадных ресниц, - На самом деле, это очень трудно. Порой я и сам не понимаю, чем я занимаю и, главное, зачем. По должности я – личный секретарь зам.начальника рекрутингового агентства “Headhunters”. А на практике, пожалуй, примерно то же самое, только в «Детях Ада», - можно не упоминать и даже не вспоминать о том, что недавно бросил – Тотализаторе. Можно не говорить о том, что Курой только лицо компании и организации. Можно лишь про себя порадоваться, что ему в помощь прибыла француженка, которая невзлюбила его с первого взгляда. Хотя, конечно, кто поймет этих девушек?
И можно посочувствовать тем, кто не понимает, что такое «Дети Ада».

Девушка постоянно поправляла волосы, рассчитывая, что это поможет ей быть менее растрепанной. Впрочем, увы, это не помогало ей в этом начинании, зато выглядело невероятно мило. Данте снова откинулся на спинку дивана, задумчивым и немного загадочным взглядом изучая Ракку из-под темных ресниц. У него не было целью придать своему взгляду эту загадочность, просто она появлялась сама собой, делая его непонятным и неизведанным, но тем и притягивая: хочется понять его и узнать, вот только это зачастую оказывается не очень успешно, если не сказать, что заканчивается полным крахом.
- А я так старался, - он сокрушенно покачал головой, сверкнув хитрецой во взгляде, после чего заговорщическим шепотом добавил, - Открою тебе одну страшную тайну: дело в том, что мне помогает мой управляющий. Бедный парень сутки напролет убирает улики после моих холостяцких беспределов, - он так ярко представил себе серьезного Накаджиму-куна в милом розовом передничке с не менее розовой перьевой метелочкой, смахивающего пыль со столов и шкафов, убирающего и развешивающего одежду по ее местам и отпаивающего прибывшего с похмелья хозяина минералочкой. Он даже не удержался от мимолетной улыбки, отгоняя эти мысли и желания воплотить нездоровые фантазии в жизнь.
- Да, понимаю тебя, - он серьезно и сосредоточенно кивнул, отправляя в рот очередной кусочек темного шоколада, - Честно говоря, сегодня я рассчитывал лишь поговорить с тобой, ввести в курс дела, оставив демонстрацию всего этого «счастья», что свалилось тебе на голову, на потом, - Данте пожал плечами, еле заметно хмыкнув и взъерошив волосы на затылке, - Впрочем, я сам не ожидал, что сегодня произойдет столкновение с господами из конкурирующей организации. А они, как говорится, происходят редко, но метко. Да так, что потом голова по швам трещит, - норвежец помотал головой, утрясая все мысли в голове.
- Я вижу, у тебя отличные отношения  с твоим шефом, верно? – он не мог не подметить, с какой искренней теплотой девушка отзывалась о своем начальнике. А это значило, что он мог быть вполне вменяемым человеком, а потому с ним можно было бы иметь дела, для начала просто познакомившись. Записав это себе на корочку мысленно, молодой человек тут же забыл об этом, решив вспомнить уже только во время исполнения своих служебных обязанностей.
- На самом деле, у нас все течет размеренней и спокойней. Как я тебе уже сказал, тебе просто посчастливилось попасть на небольшие разборки между конкурентами, которые не могли пройти без Боев. Наверное, тебе не стоит знать, что здесь присутствовала почти вся верхушка Приюта, поднявшая суматоху вокруг ушастого Ангела, - мысль об этом создании мелькнула лишь на пару мгновений, после чего была вытеснена из головы какими-то другими бредовыми картинками и образами, а потому и была столь быстро забыта. Понимая, что так он долго не продержится, Данте решил на время отпроситься у своей очаровательной спутницы.
- Ракка, ты не будешь против, если я отлучусь минут на 10-15? Все-таки я понял, что мне необходимо принять душ и привести себя в порядок, - он поднялся на ноги, обводя жестом гостиную, - чувствуй себя, как дома, и ни в чем себе не отказывай. Где ванная, ты знаешь, где кухня тоже, все предметы в твоем полном распоряжении, - отдав ценные напутствия и указания, норвежец подарил ей полуулыбку, после чего направился наверх, к себе в комнату, чтобы оттуда выйти в ванную и уже через пару минут почувствовать на своей коже горячие струи воды. Можно было на несколько минут расслабиться и, закрыв глаза, отдаться ощущениям, смывая с себя все напряжение, накопившееся за эти долгие двое суток.